"Самое простое волшебство", ГП/ДМ

[act-naturally]

Фанфик, написанный к ФЕСТу "Зима: Кладовая подарков" на Домиане
по заявке от Stripe:
- гарридрака
- юмор, флафф, романс
Гаррика выбрали "валентином" - он ходит и вручает всем валентинки, поет любовные песенки (придумывать песенки необязательно), и тут кто-то отправляет валентинку Малфою...
Тадададам!


- эх, прятно это

итак..
- Фандом: «Гарри Поттер»
- Название: Самое простое волшебство.
- Автор: megalomania
- Пейринг: ГП/ДМ
- Жанр: юмор, флафф, романс
- Рейтинг: PG
- Размер: мини
- Саммари: Гаррика выбрали "Валентином" - он ходит и вручает всем валентинки, и тут кто-то отправляет валентинку Малфою... Тадададам!
- Примечания автора: сколько бы горестей не предвещала реальность, мы найдём место для радости, романтики и любви – поэтому, AU 6 курс.
- Дисклеймер: все герои принадлежат Роулинг.


Глава 1. Празднику – быть!

- Дети мои! – обратился к трапезничающим студентам директор Дамблдор – вы недавно вернулись с зимних каникул – радостные и отдохнувшие! Безусловно, пора браться за дело, погружаться в учёбу, насыщаться знаниями и опытом волшебства! Но грядёт праздник любви, 14 февраля, и, не изменяя традициям, пусть этот день наполнится беззаботностью, дружбой и любовью! Пишите друг другу светлые и приятные послания и кидайте в кубок, который мы установим в холле! Но помните, кубок не примет послания, которое может огорчить получателя. – Директор довольно улыбнулся, хитро прищурился и уселся продолжать трапезу.
Гарри Поттер вопросительно взглянул на фыркающего Рона.
- Да кому нужны эти Валентинки!? – возмутился рыжий – можно подумать их пишет кто-то, кроме сентиментальных первокурсниц Хаффлапа!!
Сидевшая неподалёку Лаванда Браун покраснела и уставилась в свою тарелку. Подозрительно заалел Невилл Лонгботтом. Гарри пожал плечами, вспомнив стопки однообразных разноцветных бумажек, которые он выгребал из своих карманов в прошлом году: «Без тебя мне, милый Гарри, нету света, лишь печаль!» или «ты самый-самый бла-бла-бла, и я – твоя – всегда-всегда». Гермиона возразила:
- Рон, по-моему, это очень мило! Почему бы не написать человеку, который нравится, сделать ему приятно.
- Чего приятного, розовые сопли, – буркнул рыжий.
- Ты говоришь так, потому что за предыдущие пять лет обучения тебе никогда и не приходилось получать розовые сопли, - ехидно заявила Джинни, - вот и молчи себе! А мне в прошлом году такое стихотворение прислал таинственный незнакомец – все девчонки ахали, «…ты как спелая морковь будоражишь мою кровь! Взгляд невинных глаз твоих порождает этот стих!» - громко добавила она и в упор посмотрела на отмалчивающегося Гарри. Последний снова пожал плечами. К той поэме, которую Джинни цитировала к месту и не к месту, он отношения не имел.

Вечером в гостиную Гриффиндора зашла профессор МакГонагал и заявила, что студенты должны избрать двух «Валентинов» - «почтальонов радости» на 14 февраля! В тот день они будут освобождены от уроков, получат кучу бонусов и неминуемое счастье! «А так же розовые крылышки, охрипшее горло и головную боль», - опять же хмуро добавил Рон. Лаванда вызвалась составлять список кандидатов и МакГонагал удалилась.
- Да неужели кто-то согласится на это добровольно!? – продолжал рыжий ненавистник «дня всех влюблённых», - какие выборы, если кандидатов не будет!?
- Мерлин, Рон, ну ты и зануда, я бы с радостью нацепила розовые крылышки!! – мечтательно протянула Джинни и побежала записываться к Лаванде. Гермиона отвлеклась от чтения в кресле и с улыбкой посмотрела на надутого Рона, бормотавшего:
- Надеюсь, мне не придется выслушивать чьи-то любовные признания от мелкой злобной сестры в розовых крылышках, - друзья рассмеялись.
- Ха-ха, я бы очень хотел на это посмотреть, – добавил Гарри, - пожалуй, даже напишу тебе несколько валентинок, если Джинни выберут!
Сидящий неподалёку Финниган прыснул: Гарри, зачем же искать такой сложный повод!?
- Что!? – Гарри похлопал глазами, потом до него дошло – Симус!! Ты извращенец!! - он вскочил и начал лупить приятеля диванной подушкой.
- Ах-ха-ха, Гарри, хватит, всё, я пошутил, просто такой момент удачный! – Симус утирал слёзы – Уффф.
Гарри повернулся к друзьям, Рон сидел красный перед камином, Гермиона сдавленно хихикала, но замолкла под мягким, но возмущенным взглядом друга.
- Ладно, мальчики, забыли! Но, Гарри, ты такой самоотверженный, – не удержавшись, добавила она и снова прыснула, Симус тоже усмехнулся с дивана.
- Гермиона, ты чего? Это ж плоские шуточки Финнигана.. – Рон был обижен, но замолчал. Гарри ухмылялся и рассматривал внушительную очередь гриффиндорок, столпившихся у Лаванды. Его не сильно задела охватившая школу «сердечная лихорадка». Он размышлял о своих забытых чувствах к Чжоу и братских – к Джинни, убеждаясь, что никому не хочет писать любовных посланий в этом году.


Глава 2. Валентинка.

За 3 дня до праздника в холле школы был установлен большой волшебный кубок, вокруг толпились студенты, разглядывая его и обмениваясь весёлыми комментариями. Гарри посетило стойкое чувство дежа вю, и он усмехнулся:
- Интересно, Дамблдор не стал париться и использовал тот же кубок, что и в позапрошлом году – просто перекрасил его в розовый!?
- Светильник – мечта блондинки! – продекламировал Рон.
Лаванда с Парвати, восхищённо перешёптываясь, подбежали к розовому артефакту и бросили в него, очевидно, любовные записочки. Гарри издал удивлённый возглас, ему показалось, что обе девушки опустили в кубок по внушительной пачке валентинок! Что незамедлительно подтвердила Гермиона: «Гарри, не переживай, ты уж точно попал в список их рассылки». Рон тут же приуныл, его серьёзно задевала оторванность от любовного беспредела, и, в тайне, он, безусловно, мечтал получить хоть парочку глупых сердечек.
Группа шестикурсников из слизерина, спускавшихся на завтрак, тоже приостановилась у кубка и неприязненно на него поглядывала. Гарри привычно перевёл взгляд на разрозовевшегося и оживлённого Малфоя. «Он что, утреннюю пробежку по морозу совершал?» - промелькнула у Героя мысль. Малфой насмешливо посмотрел на Гарри и выдал:
- Что, Поттер, надеешься и в этом году обхитрить всех и подкинуть в кубок фальшивые любовные признания для самого себя? – шайка Малфоя и ещё несколько окружающих захохотали.
- ой, не могу «Поттер, приходи на свидание, жду, навеки твой – Гарри!» - это уже был Забини, Гарри сжал губы и отвёл взгляд.
- А хорькам присылают письма? – гневно крикнул вдогонку Рон, но слизеринцы уже переступали порог Большого зала.
- Рон…, Гарри… Это Малфой, что ещё он мог сказать!? – Гермиона потянула друзей на завтрак за рукава.
- Он мог промолчать, - невесело ответил Гарри, пожал плечами, ещё раз обернулся на кубок и заметил у него воровато оглядывающуюся Панси Паркинсон, - Чем ближе к этому дурацкому дню, тем меньше хочется праздника.. и вот я уже ною как Рон. Чего ему сейчас-то надо было, не может мимо спокойно пройти!?
- Знаешь же, что не мог. Ему только дай повод тебя подколоть, видно сильно ты его цепляешь. А наше дело – игнорировать, а то слишком много чести, – вздохнула Гермиона и принялась за еду. Гарри хотел ещё что-то возмущённо сказать, но передумал. Он действительно ужасно расстроился, ведь надеялся, что инцидент с Кубком огня исчерпан и окружающие поняли, что не по своей воле он стал участником, а потом ещё и победителем.. об этом всегда было стыдно вспоминать. И уж кто-кто, а Малфой точно знал истинного виновника позапрошлогодних событий, приведших, между прочим, к трагедии. Знал, но смел затрагивать эту тему, надсмехаться, как ни в чём не бывало. Это ж надо быть или совсем наивным или бесконечно жестоким!
- О! Придумал! – воскликнул сияющий Рон, - напишем Малфою валентинку!
Финиган прыснул: Мерлин, наш Ронни наконец-то нашёл свою любовь! – всхлип – в стану врага..
- Симус, ты чего! Ничего я не… идея – супер!
Гермиона то ли недоверчиво, то ли ревниво(?) покосилась на Рона: ты ему лично её вручать пойдёшь? Кубок не примет гадостей, и вообще – это низко! Хотя было бы забавно… – под конец мечтательно улыбнулась она.
- А мы так напишем, что б Кубок проглотил и ничего не заподозрил! Хе-хе-хе. Гарри, помогай! – на этих словах Рон достал из своей сумки непонятно как там оказавшуюся пустую валентинку – золотистое сердечко внушительных размеров. Ближайшие соседи, слышавшие разговор, оживились. Рука Рона с пером зависла над розовой бумагой, а на лице отразилась напряжённая работа… хм, мыслей? – Что писать?
Гарри задумчиво почесал затылок.
- Милый Дракопусечка! – помог справа Симус, Рон замешкался.
- Малфойчёныш, – предложила Джинни. Со всех сторон посыпались различные интерпретации: «Дракусёныш», «Дракониус», «зайка-Малфи»…
- Пиши-пиши, - воскликнул Дин Томас, - не стесняйся истинных чувств!
Гриффиндорский стол одобрительно загудел, Гермиона с усмешкой попивала тыквенный сок, а Гарри привычно пожал плечами.
- Нет мне спасенья, нету сна..! – продолжал Симус
- Ты – одинокая сосна! – перебила его Джинни.
- Точно! В стихах! – одобрительно закивал Ричи Кут.
- Про одиночество – это слишком жестоко, - неуверенно заметил Гарри.
- Зато поэтично, - фыркнула Джинни.
- «о, Мерлин мой, твои глаза…», хм, какие у него там глаза? – запнулся Симус.
- Голубые! – воскликнула Парвати – или нет?
- Да, наверняка, - кивнула Лаванда.
- Тогда «твои глаза – лазурная голубизна», - новоявленные поэты рассмеялись.
- Серебряные! – внезапно замотал головой Гарри. «что серебряное?» - переспросил Финниган. – Глаза у него серебряные, я давно заметил! – уверенно продолжил гриффиндорец.
- Ну, Гарри, ну ты, блин, романтик, - присвистнул Дин, Гарри покраснел.
- «О, Мерлин мой, твои глаза – цвета стального серебра!»
- Серебро не может быть стальным, - возразила Гермиона, такой несправедливости она допустить не могла! Но поймавший музу Симус продолжал:
- «Изгиб спины твоей ну просто как у живого сполохвоста!» - Рон еле успевал записывать корявым почерком, а Гарри подумал, что от сполохвоста Малфою достался, разве что, вредный характер, но уж никак не внешность: «гордая осанка, изящные движения…», что бы вынырнуть из размышлений пришлось встряхнуть головой, - «как горный жемчуг с давних пор… зализан вправо твой пробор!»
- Какой ещё горный жемчуг!?
- Влево!
Одновременно воскликнули Гермиона и Гарри. Последний прочистил горло и повторил: «Влево у него пробор зачёсан». Симус поперхнулся, а Рон недоверчиво уставился на друга: «Гарри, дружище..!»
- Ох, как это мило, - заверещали Лаванда и Парвати, - Гарри, ты так хорошо его знаешь!!
- Ну что вы… это же все знают, - смутился Герой, - да я просто на него посмотрел и уточнил. Все обернулись на слизеринский стол: Малфоя за ним уже не было. Пожалев о том, что вообще раскрыл рот, гриффиндорец потупил взор, и сочинительство продолжилось:
- «Ох, ну когда же, жду, не скрою, в ответной страсти ты завоешь!?»
Джинни немного приутихла: глядя на Симуса, она начала смутно догадываться, кто же был таинственным автором прошлогодней к ней оды. Меж тем послание было готово, и заговорщики направились к выходу. Честно говоря, Гарри сильно сомневался, что цензура кубка пропустит это вопиющее стихоплётное безобразие, но, когда весёлая толпа красно-жёлтых выкатилась в холл, Рон без каких-либо последствий засунул «сердце» в кубок.


Глава 3. Неудавшееся зелье.

Беззаботность, казалось, пропитала стены Хогвартса, даже домовые эльфы, занимаясь уборкой, насвистывали какие-то чудовищно-романтические мотивчики, пританцовывали и мечтательно улыбались – зрелище не для слабонервных! А студенты банально опаздывали на занятия. И вовсе не было в том злого рока, что в один прекрасный день, забегая в класс зельеварения, Гарри застрял в дверях вместе с запыхавшимся Малфоем. Он попробовал протиснуться первым, но карман мантии зацепился за ручку распахнутой двери, затрещал по швам, а Гарри оказался тесно прижатым к слизеринцу с одной стороны и к косяку двери с другой. Малфой зашипел, вонзил разгневанный взгляд в мгновенно покрасневшего Героя и начал медленно к нему наклонятся.
- Малфой! Ты чего!? – испуганно воскликнул Гарри.
- Не дёргайся, Поттер, - протянул слизеринец, Гарри замер, Малфой перегнулся через левое плечо гриффиндорца, его прохладное ухо слегка коснулось горящей щеки Гарри. Резко выдохнув, правой рукой слизеринец дотянулся до дверной ручки и отцепил поттеровский карман. Разогнулся, втолкнул гриффиндорца в кабинет, расправил свою мантию и, не глядя на виновника инцидента, прошествовал к своему месту.
Снейп ворвался секундой позже, явно не в духе. Поговаривали, что директор назначил его ответственным за праздничные гирлянды. Это наводило студентов на мысль, что гирлянд из розовых сердечек 14 февраля не будет.
- По одному подходим ко мне и берём билет с названием укрепляющего зелья, которое предстоит вам сегодня сотворить! Лонгботтом, пошевеливайся!
Невилл вскочил и подошёл к преподавательскому столу, взял билет, взглянул на Снейпа и, почему-то замялся.
-Лонгботтом, это всё, хотите ещё один билет?
Невилл часто замотал головой
- П-профессор Снейп, простите, - выдал он, а потом запустил руку в волосы зельевара. Класс ахнул, а в глазах Снейпа отразился неподдельный ужас! Но секундой позже Лонгботтом уже вытягивал из чёрной шевелюры розовую шёлковую ленточку. Ученики вздохнули: кто-то, еле сдерживая смех, а кто-то с искренним облегчением (!). Однако Снейп был в ярости, сквозь сжатые зубы он выговорил: «На следующем уроке, когда ваши сегодняшние зелья настоятся – каждый испробует своё укрепляющее зелье самостоятельно», - от взмаха его палочки задания разлетелись по партам, - «за работу!»
Последние пять минут славы Лонгботтома и реплики Снейпа прошли для Гарри как в тумане. Сердце бешено колотилось, и он боялся поднять взгляд и столкнуться им с белобрысым слизеринцем. Левую щеку жгло, и до сих пор ощущалась нежная прохлада от уха Малфоя. «Нежная!? Мерлин, о чём я думаю. Как стыдно-стыдно-стыдно», - зажмурившись, думал он.
Гарри безразлично прочитал своё задание, принёс какие-то ингредиенты, и беспомощно разглядывал их. К концу урока в его котле кипело что угодно, но точно не приятное на вкус и запах зелье для иммунитета. От одного запаха хотелось сбежать на сто километров. Рон ворчал и недовольно косился, своё зелье он уже сварил: «Дружище, тебе пить это на следующем уроке, что ты намешал?» На Гарри нахлынул ужас, угрозу Снейпа он пропустил мимо ушей, а зря. Меньше всего на свете хотелось когда-либо попробовать своё зелье. Голова впервые за весь урок заработала.
«Ну, точно!» - осенило героя, - следующий урок – в пятницу, 14 февраля, я пойду на это! Лишь бы не на зелья…» И он поспешил на поиски Лаванды, по пути придумывая обаятельное выражение лица. Место «Валентина» должно принадлежать ему! Но как только Лаванда осознала, что Гарри ДОБРОВОЛЬНО предлагает свою кандидатуру, её глаза загорелись (адским пламенем?), и она с восторгом заявила, что он принят вне конкурса! Ведь ещё ни один парень-гриффиндорец в истории Хогвартса не отважился разносить любовные послания. Кроме мальчика-который-везде-первый, разумеется!


Глава 4. 14 февраля.

Чудовищно ранним утром 14 февраля 8 избранных учеников Хогвартса проходили инструктаж почтальона в Большом зале, пока остальные ученики наслаждались предрассветными снами. Розовый кубок гордо возвышался на преподавательском столе, позади Дамблдора. Гарри безудержно зевал, но слов директора не пропускал.
- И последнее, дорогие мои, скорость – вот что нужно хорошему почтальону любви! Профессор Снейп приготовил для вас по моей просьбе зелье исполнительности. Благодаря нему вы уложитесь с разносом писем в один день, а действие закончится с последней валентинкой, нашедшей адресата. Пейте и приступайте к чудесной миссии! И, надеюсь, зелье ни у кого не вызовет аллергии, - на этих словах директор взмахнул палочкой и из кубка хлынули потоки открыток, в минуту заполнившие восемь почтальонских сумок.
Гарри выпил зелье и мгновенно ощутил навязчивое покалывание во всём теле, стоять на месте было невозможно. Через секунду из Большого зала стрелой вылетели шесть очаровательных девушек, один светловолосый и курчавый первокурсник и взлохмаченный Гарри Поттер. За спинами у них нетерпеливо трепыхали розовые крылышки.

День завертел и закружил, Гарри носился по замку быстрее «Молнии». Порой ему казалось, что это кто-то лёгкий и быстрый поселился в нём и совершает странные действия. Достаёт письмо, стремительно находит адресата, читает стихи, дарит радость, смущение, удивление, улыбается в ответ. Чувствует приятную удовлетворённость, но снова тянется к сумке за письмом. Блондины, брюнетки, стеснительные и наглые получали большие и маленькие весёлые и нежные послания – и глаза у учащихся загорались.
Ученики потянулись к обеду со всех концов Хогвартса, когда Гарри вытащил из сумки очередную валентинку и, не веря глазам, уставился на неё. Перевернул, прочитал – сомнений не осталось. Золотое сердце для Малфоя. Гарри зажмурил глаза, кровь прилила к щекам. «Нет! Не может быть,» - качал головой гриффиндорец, а сердце выпрыгивало из груди от шока и ужаса, - «как? Как я это сделаю!? Ни-за-что! Не смогу. Я не смогу,» - твёрдо решил он, только представив себя, стоящим перед слизеринцем с ТАКИМ посланием. Пару раз глубоко вздохнув он запихнул валентинку как можно глубже в сумку и позволил круговороту почты вновь захватить себя с головой.
Конечно же, оригинальная валентинка Малфою никуда не исчезла и с готовностью выскочила из почтовой сумки самой последней уже поздно вечером. Гарри вертел её в руках по направлению к гриффиндорской башне, но ощущал, что каждый шаг даётся тяжелее. Он просто физически чувствовал потребность отправиться в подземелье. Обречённо вздохнув, он развернулся и босился вниз: «Проклятое зелье! Проклятый Снейп!»

Только открылась дверь, Малфой вскочил с кровати и замер:
- Поттер, ты чего? – выдавил он из себя подозрительно косясь на огромное сердце.
Гарри почувствовал, что не может сказать ни слова, он ужасно нервничал, впервые за весь день. Заметив, что в комнате больше никого нет, он облегчённо вздохнул. Малфой вздрогнул и поражённо уставился на гриффиндорца:
- Ты что, мне стихи читать сейчас будешь? – вопрос должен был прозвучать насмешливо, но вместо этого прозвучал жалко. «Стихи, ты ещё не знаешь, какие»,- подумал Гарри. Ему хотелось провалиться сквозь землю, а Малфой казался милым и домашним, что придавало ситуации больше абсурдности. Но розовые крылышки привычно затрепетали, подтолкнув своего Валентина к озадаченному адресату слишком близко. Неизбежность наступила:
- Милый Дракопусечка, - прозвучало, пожалуй, даже нежно. Гарри взглянул на Малфоя в ожидании Авады или, как минимум, Кедавры, но оказалось, что тот покраснел и выглядел растерянным. Герой продолжил:
- Нет мне спасенья, нету сна,
Ты – одинокая сосна!
- Почему сосна!? – удивлённо воскликнул Малфой. Похоже, ему удалось собраться с мыслями, - Поттер, какая ещё сосна?
- Малфой, это аллегория, - с готовностью пояснил Гарри, ему удалось отвлечься от чтения стиха, похоже, действие зелья исполнительности проходило, - сосны, они возвышаются на берегу океана, стройно и гордо, с высоко поднятой головой, совершенны в своей одинокой красоте!
- О! – поражённо выдохнул Малфой, гриффиндорец поспешно продолжил, непроизвольно понизив голос:
- О, Мерлин мой, твои глаза -
Цвета стального серебра!
Глаза слизеринца и вправду сверкали в тот момент серебряным цветом и Гарри, как заворожённый, не смог отвести взгляда, но слова сами всплывали в памяти:
- Изгиб спины твоей ну просто
Как у живого сполохвоста! - продолжал он всё так же тихо, про себя отмечая, что Малфой непроизвольно распрямился, но смотрел в ответ.
- Как горный жемчуг с давних пор
Зализан влево твой пробор, - Гарри залюбовался слегка растрёпанной причёской блондина. При свете свечей волосы были очень нежного цвета, казались необыкновенно мягкими. Задержав дыхание, он медленно протянул левую руку и прикоснулся к прядкам, а потом внешней стороной пальцев провёл по щеке, кожа оказалась удивительно нежной. Время как будто замерло, но внезапно Малфой перехватил за запястье руку Гарри и изумлённо выдохнул:
- Поттер! – Гарри моргнул, - Поттер? – дрогнувшим голосом повторил Малфой, а хватка на руке ослабла.
- Ох, ну когда же, жду, не скрою, - медленно уже шёпотом продолжил Гарри, и Малфой уставился на его губы, - В ответной страсти ты завоешь? – прозвучали последние строчки Валентинки.
В этот момент Гарри ощутил облегчение и расслабленность в теле. Как будто он завершил самое правильное дело своей жизни и теперь никуда не надо идти. А можно стоять здесь, рядом с Малфоем и наслаждаться теплом и уютом. И всё просто и замечательно. Его рот расплылся в довольной и нежной улыбке. К удивлению, кончики губ Малфоя тоже поползли вверх, а уже через мгновение Гарри ощутил их прикосновение на своих губах и закрыл глаза. И это было невероятно. Гарри чувствовал дыхание блондина и шероховатость его губ, и нежные осторожные движения. Но самым прекрасным было то, что Драко Малфой сам целовал его - вот он, стоял рядом, так близко-близко и так тепло-тепло.
Немного отстранившись, слизеринец прошептал: «Что это?» - и не смог сдержать улыбки в ответ на нежность в глазах Гарри. А гриффиндорец решительно обнял Малфоя за талию, прижал к себе крепко-крепко и почувствовал ответное объятие. Пальцы блондина тут же зарылись в чёрных волосах. Каждая клеточка тела впитывала восхитительное новое ощущение чужого тепла, а душа наполнялась чем-то большим и необъятным. Крылышки за спиной светились и изредка подрагивали от удовольствия. Пожалуй, это было прекрасное завершение дня. Лучшее завершение дня из всех дней жизни Гарри Поттера!


Эпилог.
Когда счастливый Гарри плюхнулся на свою кровать – все уже спали без задних ног, а на его тумбочке красовалось огромное золотое сердце. Гарри с трепетом заглянул в открытку и, распознав почерк Забини, прочитал:

Дорогой Гаррипопусечка!

Душа моя кричит от горя,
Ведь ты как пень, плывущий в море!

И два гранёных изумруда
В твоих глазах – ну просто чудо!

Твой стан, походка, хвост и грива
Сравнимы только с гиппогрифом!

Так посели его в гнезде
На своей мудрой голове!

Ох, сжалься-сжалься, милый мой,
Услышь в ночи мой страстный вой!!!

PS: Герой пожал плечами и сладко заснул, и во сне он бродил по горам и добывал горный жемчуг.

<3 Happy end <3